Неточные совпадения
Акулины уже не было в доме. Анисья — и на кухне, и на огороде, и за
птицами ходит, и
полы моет, и стирает; она не управится
одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности. В лице у ней лежит глубокое уныние.
— Нет, — сказала она, — чего не знаешь, так и не хочется. Вон Верочка, той все скучно, она часто грустит, сидит, как каменная, все ей будто чужое здесь! Ей бы надо куда-нибудь уехать, она не здешняя. А я — ах, как мне здесь хорошо: в
поле, с цветами, с
птицами как дышится легко! Как весело, когда съедутся знакомые!.. Нет, нет, я здешняя, я вся вот из этого песочку, из этой травки! не хочу никуда. Что бы я
одна делала там в Петербурге, за границей? Я бы умерла с тоски…
Хорошо сидеть
одному на краю снежного
поля, слушая, как в хрустальной тишине морозного дня щебечут
птицы, а где-то далеко поет, улетая, колокольчик проезжей тройки, грустный жаворонок русской зимы…
Я сейчас отослал дрожки и лошадей прочь, а сам лег недалеко от подстреленной
птицы; стая сивок стала опускаться и налетела на меня довольно близко;
одним выстрелом я убил пять штук, после чего остальные перелетели на другое
поле.
Нельзя сказать, чтоб дрозды и с прилета были очень дики, но во множестве всякая
птица сторожка, да и подъезжать или подкрадываться к ним, рассыпанным на большом пространстве, по мелкому голому лесу или также по голой еще земле, весьма неудобно: сейчас начнется такое чоканье, прыганье, взлетыванье и перелетыванье, что они сами пугают друг друга, и много их в эту пору никогда не убьешь, [Мне сказывал
один достоверный охотник, что ему случилось в
одну весьма холодную зиму убить на родниках в
одно поле восемнадцать дроздов рябинников, почти всех влет, но это дело другое] хотя с прилета и дорожишь ими.
В строгом смысле нельзя назвать это разделение совершенно точным, потому что нельзя определить с точностью, на каком основании такие-то породы
птиц называются болотною, водяною, степною или лесною дичью, ибо некоторые противоположные свойства мешают совершенно правильному разделению их на разряды: некоторые
одни и те же породы дичи живут иногда в степи и
полях, иногда в лесу, иногда в болоте.
Он остановился. Лиза летела как
птица, не зная куда, и Петр Степанович уже шагов на пятьдесят отстал от нее. Она упала, споткнувшись о кочку. В ту же минуту сзади, в стороне, раздался ужасный крик, крик Маврикия Николаевича, который видел ее бегство и падение и бежал к ней чрез
поле. Петр Степанович в
один миг отретировался в ворота ставрогинского дома, чтобы поскорее сесть на свои дрожки.
После душной ямы, после судов, кандалов и палок бродят они по всей своей воле, где захотят, где попригляднее и повольготнее; пьют и едят где что удастся, что бог пошлет, а по ночам мирно засыпают где-нибудь в лесу или в
поле, без большой заботы, без тюремной тоски, как лесные
птицы, прощаясь на ночь с
одними звездами небесными, под божиим оком.
С раннего утра передняя была полна аристократами Белого
Поля; староста стоял впереди в синем кафтане и держал на огромном блюде страшной величины кулич, за которым он посылал десятского в уездный город; кулич этот издавал запах конопляного масла, готовый остановить всякое дерзновенное покушение на целость его; около него, по бортику блюда, лежали апельсины и куриные яйца; между красивыми и величавыми головами наших бородачей
один только земский отличался костюмом и видом: он не только был обрит, но и порезан в нескольких местах, оттого что рука его (не знаю, от многого ли письма или оттого, что он никогда не встречал прелестное сельское утро не выпивши, на мирской счет, в питейном доме кружечки сивухи) имела престранное обыкновение трястись, что ему значительно мешало отчетливо нюхать табак и бриться; на нем был длинный синий сюртук и плисовые панталоны в сапоги, то есть он напоминал собою известного зверя в Австралии, орниторинха, в котором преотвратительно соединены зверь,
птица и амфибий.
По степи, вдоль и поперек, спотыкаясь и прыгая, побежали перекати-поле, а
одно из них попало в вихрь, завертелось, как
птица, полетело к небу и, обратившись там в черную точку, исчезло из виду.
Да ты сам, хлопче, подумай: на коне ли со «списой» [«Списа» — копье.] по
полю птицей летать или топором дерево рубить, это ж не
одно дело…
Вечерний сумрак окутал
поле; лес вдали стал плотно чёрен, как гора. Летучая мышь маленьким тёмным пятном бесшумно мелькала в воздухе, и точно это она сеяла тьму. Далеко на реке был слышен стук колёс парохода по воде; казалось, что где-то далеко летит огромная
птица и это её широкие крылья бьют воздух могучими взмахами. Лунёв припомнил всех людей, которые ему мешали жить, и всех их, без пощады, наказал. От этого ему стало ещё приятнее… И
один среди
поля, отовсюду стиснутый тьмою, он тихо запел…
Дожди наконец перестали, земля высохла. Встанешь утром, часа в четыре, выйдешь в сад — роса блестит на цветах, шумят
птицы и насекомые, на небе ни
одного облачка; и сад, и луг, и река так прекрасны, но воспоминания о мужиках, о подводах, об инженере! Я и Маша вместе уезжали на беговых дрожках в
поле взглянуть на овес. Она правила, я сидел сзади; плечи у нее были приподняты, и ветер играл ее волосами.
Это и есть тот день, от которого в виду смерти станешь спрашивать: «Куда деться? куда деваться?» Этот день бел, как освещенное солнцем сжатое
поле, на котором нет ни жнецов, ни
птиц, уносящих колосья; на котором не слышно ни детского плача, ни жалоб клянущей жизнь плоти, ни шелеста травы, ни стрекота букашек — все мертво и тихо, как в опаленной долине Иерихона, и над всем этим безмолвием шагает, не касаясь ногами земли,
один ужасный призрак.
Выношенного ястреба, приученного видеть около себя легавую собаку, притравливают следующим образом: охотник выходит с ним па открытое место, всего лучше за околицу деревни, в
поле; другой охотник идет рядом с ним (впрочем, обойтись и без товарища): незаметно для ястреба вынимает он из кармана или из вачика [Вачик — холщовая или кожаная двойная сумка; в маленькой сумке лежит вабило, без которого никак не должно ходить в
поле, а в большую кладут затравленных перепелок] голубя, предпочтительно молодого, привязанного за ногу тоненьким снурком, другой конец которого привязан к руке охотника: это делается для того, чтоб задержать
полет голубя и чтоб, в случае неудачи, он не улетел совсем; голубь вспархивает, как будто нечаянно, из-под самых ног охотника; ястреб, опутинки которого заблаговременно отвязаны от должника, бросается, догоняет
птицу, схватывает и падает с добычею на землю; охотник подбегает и осторожно помогает ястребу удержать голубя, потому что последний очень силен и гнездарю
одному с ним не справиться; нужно придержать голубиные крылья и потом, не вынимая из когтей, отвернуть голубю голову.
16 апреля выпал снег в пол-аршина глубиною и не сходил трое суток; как только показались проталины, то на них свалилась всякая
птица: болотная, водяная, степная и лесная, так что я бил на
одной и той же проталине витютинов, уток и куликов.
Далее возносились над забором скирды убранного хлеба, покрытые бледною соломой; между ровными их рядами виднелась речка, какого-то синего, мутного цвета, за нею стлалось неоглядное, словно пустырь,
поле; на нем ни сохи, ни
птицы — чернела
одна только гладко взбороненная почва.
Он взял в кухне кочергу, чтобы оборониться от собак, и вышел на двор, оставив дверь настежь. Метель уж улеглась, и на дворе было тихо… Когда он вышел за ворота, белое
поле представлялось мертвым и ни
одной птицы не было на утреннем небе. По обе стороны дороги и далеко вдали синел мелкий лес.
Обыкновенно охота производится следующим образом: охотники с
одним или двумя соколами, разумеется хорошо выношенными, ездят по
полям, по речкам или около небольших озер; усмотрев издали
птицу, сокола бросают с руки, и он сейчас начинает всходить кругами вверх; когда же он взойдет до известной своей высоты,
птицу поднимают, спугивают, и сокол как молния падает на нее с неба.
Так и сделалось. Как пришел вечер,
птицы потянули на ночлег, каждая в свою сторону:
одна к лесу, другая к болоту, третья в
поле; и все с сетью упали на землю, и охотник взял их.
И вот он ждет Мариорицу полчаса и более, в шорохе шагов запоздалого прохожего или ночного лазутчика, в шелесте ветра, в
полете птицы, в огоньке, блеснувшем и померкшем в
одной из дворцовых комнат.